Павел Бажов "Серебряное копытце"
     
     СЕРЕБРЯНОЕ КОПЫТЦЕ
     
     Жил в нашем заводе старик один, по прозвищу Кокованя. Семьи у Коковани не осталось, он и придумал взять в дети сиротку. Спросил у соседей, - не знают ли кого, а соседи и говорят:
     - Недавно на Глинке осиротела семья Григория Потопаева. Старших-то девчонок приказчик велел в барскую рукодельню взять, а одну девчоночку по шестому году никому не надо. Вот ты и возьми ее.
     - Несподручно мне с девчонкой-то. Парнишечко бы лучше. Обучил бы его своему делу, пособника бы растить стал. А с девчонкой как? Чему я ее учить-то стану?
     Потом подумал-подумал и говорит:
     - Знавал я Григория да и жену его тоже. Оба веселые да ловкие были. Если девчоночка по родителям пойдет, не тоскливо с ней в избе будет. Возьму ее. Только пойдет ли?
     Соседи объясняют:
     - Плохое житье у нее. Приказчик избу Григорьеву отдал кому-то горюну и велел за это сиротку кормить, пока не подрастет. А у того своя семья больше десятка. Сами не досыта едят. Вот хозяйка и взъедается на сиротку, попрекает ее куском-то. Та хоть маленькая, а понимает. Обидно ей. Как не пойдет от такого житья! Да и уговоришь, поди-ка.
     - И то правда, - отвечает Кокованя, - уговорю как-нибудь.
     В праздничный день и пришел он к тем людям, у кого сиротка жила. Видит, полна изба народу, больших и маленьких. На топчане, у печки, девчоночка сидит, а рядом с ней кошка бурая. Девчоночка маленькая, и кошка маленькая и до того худая да ободранная, что редко кто такую в избу пус^тит. Девчоночка эту кошку гладит, а она до того звонко мурлычет, что по всей избе слышно.
     Поглядел Кокованя на девчоночку и спрашивает:
     - Это у вас Григорьева-то подаренка?
     Хозяйка отвечает:
     - Она самая. Мало одной-то, так кошку драную где-то подобрала. Отог^нать не можем. Всех моих ребят перецарапала, да еще корми ее!
     Кокованя и говорит:
     - Неласковые, видно, твои ребята. У ней вон мурлычет.
     Потом и спрашивает у сиротки:
     - Ну, как, подаренушка, пойдешь ко мне жить?
     Девчоночка удивилась:
     - Ты, дедо, как узнал, что меня Даренкой зовут?
     - Да так, - отвечает, - само вышло. Не думал, не гадал нечаянно по^пал.
     - Ты хоть кто? - спрашивает девчоночка.
     - Я, говорит, вроде охотника. Летом пески промываю, золото добываю, а зимой по лесам за козлом бегаю да все увидеть не могу.
     - Застрелишь его?
     - Нет, - отвечает Кокованя. - Простых козлов стреляю, а этого не стану. Мне посмотреть охота, в котором месте он правой передней ножкой топнет.
     - Тебе на что это?
     - А вот пойдешь ко мне жить, так все и расскажу, - ответил Кокованя.
     Девчоночке любопытно стало про козла-то узнать. И то видит - старик веселый да ласковый. Она и говорит:
     - Пойду. Только ты эту кошку Муренку тоже возьми. Гляди, какая хоро^шая.
     - Про это, - отвечает Кокованя, - что и говорить. Такую звонкую кошку не взять - дураком остаться. Вместо балалайки она у нас в избе будет.
     Хозяйка слышит их разговор. Рада-радехонька, что Кокованя сиротку к себе зовет. Стала скорей Даренкины пожитки собирать. Боится, как бы старик не передумал.
     Кошка будто тоже понимает весь разговор. Трется у ногто да мурлычет:
     - Пр-равильно придумал. Пр-равильно.
     Вот и повел Кокованя сиротку к себе жить.
     Сам большой да бородатый, а она махонькая и носишко пуговкой. Идут по улице, и кошчонка ободранная за ними попрыгивает.
     Так и стали жить вместе дед Кокованя, сиротка Даренка да кошка Муренка. Жили-поживали, добра много не наживали, а на житье не плакались, и у всякого дело было.
     Кокованя с утра на работу уходил. Даренка в избе прибирала, похлебку да кашу варила, а кошка Муренка на охоту ходила - мышей ловила. К вечеру соберутся, и весело им.
     Старик был мастер сказки сказывать, Даренка любила те сказки слушать, а кошка Муренка лежит да мурлычет:
     - Пр-равильно говорит. Пр-равильно.
     Только после всякой сказки Даренка напомнит:
     - Дедо, про козла-то скажи. Какой он?
     Кокованя отговаривался сперва, потом и рассказал:
     - Тот козел особенный. У него на правой передней ноге серебряное копытце. В каком месте топнет этим копытцем - там и появится дорогой камень. Раз топнет - один камень, два топнет - два камня, а где ножкой бить станет - там груда дорогих камней.
     Сказал это, да и не рад стал. С той поры у Даренки только и разгово^ру, что об этом козле.
     - Дедо, а он большой?
     Рассказал ей Кокованя, что ростом козел не выше стола, ножки тоненькие, головка легонькая. А Даренка опять спрашивает:
     - Дедо, а рожки у него есть?
     - Рожки-то, - отвечает, - у него отменные. У простых козлов на две веточки, а у него на пять веток.
     - Дедо, а он кого ест?
     - Никого, - отвечает, - не ест. Травой да листом кормится. Ну, сено тоже зимой в стожках подъедает.
     - Дедо, а шерстка у него какая?
     - Летом, - отвечает, - буренькая, как вот у Муренки нашей, а зимой серенькая.
     - Дедо, а он душной?
     Кокованя даже рассердился:
     - Какой же душной? Это домашние козлы такие бывают, а лесной козел, он лесом и пахнет.
     Стал осенью Кокованя в лес собираться. Надо было ему поглядеть, в ко^торой стороне козлов больше пасется. Даренка и давай проситься:
     - Возьми меня, дедо, с собой. Может, я хоть сдалека того козлика уви^жу.
     Кокованя и объясняет ей:
     - Сдалека-то его не разглядишь. У всех козлов осенью рожки есть. Не разберешь, сколько на них веток. Зимой вот - дело другое. Простые козлы безрогие ходят, а этот. Серебряное копытце, всегда с рожками, хоть летом, хоть зимой. Тогда его сдалека признать можно.
     Этим и отговорился. Осталась Даренка дома, а Кокованя в лес ушел.
     Дней через пять воротился Кокованя домой, рассказывает Даренке:
     - Ныне в Полдневской стороне много козлов пасется. Туда и пойду зимой.
     - А как же, - спрашивает Даренка, - зимой-то в лесу ночевать станешь?
     - Там, - отвечает, - у меня зимний балаган у покосных ложков постав^лен. Хороший балаган, с очагом, с окошечком. Хорошо там.
     Даренка опять спрашивает:
     - Серебряное копытце в той же стороне пасется?
     - Кто его знает. Может, и он там.
     Даренка тут и давай проситься:
     - Возьми меня, дедо, с собой. Я в балагане сидеть буду Может, Серебряное копытце близко подойдет, - я и погляжу.
     Старик сперва руками замахал:
     - Что ты! Что ты! Статочное ли дело зимой по лесу маленькой девчонке ходить! На лыжах ведь надо, а ты не умеешь. Угрузнешь в снегу-то. Как я с тобой буду? Замерзнешь еще!
     Только Даренка никак не отстает:
     - Возьми, дедо! На лыжах-то я маленько умею.
     Кокованя отговаривал-отговаривал, потом и подумал про себя:
     "Сводить разве? Раз побывает, в другой не запросится".
     Вот он и говорит:
     - Ладно, возьму. Только, чур, в лесу не реветь и домой до времени не проситься.
     Как зима в полную силу вошла, стали они в лес собираться. Уложил Кокованя на ручные санки сухарей два мешка, припас охотничий и другое, что ему надо. Даренка тоже узелок себе навязала. Лоскуточков взяла кукле платье шить, ниток клубок, иголку да еще веревку.
     "Нельзя ли, - думает, - этой веревкой Серебряное копытце поймать?"
     Жаль Даренке кошку свою оставлять, да что поделаешь. Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:
     - Мы, Муренка, с дедом в лес пойдем, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное копытце, так и воротимся. Я тебе тогда все расскажу.
     Кошка лукаво посматривает, а сама мурлычет:
     - Пр-равильно придумала. Пр-равильно.
     Пошли Кокованя с Даренкой. Все соседи дивуются:
     - Из ума выжился старик! Такую маленькую девчонку в лес зимой повел!
     Как стали Кокованя с Даренкой из заводу выходить, слышат - собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли, будто зверя на улицах увидали. Оглянулись, - а это Муренка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Муренка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют.
     Хотела Даренка кошку поймать да домой унести, только где тебе! Добе^жала Муренка до лесу, да и на сосну. Пойди поймай!
     Покричала Даренка, но не могла кошку приманить. Что делать? Пошли дальше. Глядят - Муренка стороной бежит. Так и до балагана добралась.
     Вот и стало их в балагане трое. Даренка хвалится:
     - Веселее так-то.
     Кокованя поддакивает:
     - Известно, веселее.
     А кошка Муренка свернулась клубочком у печки и звонко мурлычет:
     - Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.
     Козлов в ту зиму много было. Это простых-то. Кокованя каждый день то одного, то двух к балагану притаскивал. Шкурок у них накопилось, козли^ного мяса насолили - на ручных санках не увезти. Надо бы в завод за лошадью сходить, да как Даренку с кошкой в лесу оставить! А Даренка попри^выкла в лесу-то. Сама говорит старику:
     - Дедо, сходил бы ты в завод за лошадью. Надо ведь солонину домой пе^ревезти.
     Кокованя даже удивился:
     - Какая ты у меня разумница, Дарья Григорьевна. Как большая рассуди^ла. Только забоишься, поди, одна-то.
     - Чего, - отвечает, - бояться. Балаган у нас крепкий, волкам не до^биться. И Муренка со мной. Не забоюсь. А ты поскорее ворочайся все-таки!
     Ушел Кокованя. Осталась Даренка с Муренкой. Днем-то привычно было без Коковани сидеть, пока он козлов выслеживал... Как темнеть стало, запоба^ивалась. Только глядит - Муренка лежит спокойнехонько. Даренка и повесе^лела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит - по лесу какой-то комочек катится. Как ближе подкатился, разглядела, - это козел бежит. Ножки тоненькие, головка легонькая, а на рожках по пяти ве^точек.
     Выбежала Даренка поглядеть, а никого нет. Воротилась да и говорит:
     - Видно, задремала я. Мне и показалось.
     Муренка мурлычет:
     - Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.
     Легла Даренка рядом с кошкой, да и уснула до утра.
     Другой день прошел. Не воротился Кокованя. Скучненько стало Даренке, а не плачет. Гладит Муренку да приговаривает:
     - Не скучай, Муренушка! Завтра дедо непременно придет.
     Муренка свою песенку поет:
     - Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.
     Посидела опять Даренушка у окошка, полюбовалась на звезды. Хотела спать ложиться, вдруг по стенке топоток прошел. Испугалась Даренка, а топоток по другой стене, потом по той, где окошечко, потом где дверка, а там и сверху запостукивало. Не громко, будто кто легонький да быстрый ходит.
     Даренка и думает:
     "Не козел ли тот вчерашний прибежал?"
     И до того ей захотелось поглядеть, что и страх не держит. Отворила дверку, глядит, а козел - тут, вовсе близко. Правую переднюю ножку поднял - вот топнет, а на ней серебряное копытце блестит, и рожки у козла о пяти ветках. Даренка не знает, что ей делать, да и манит его как домаш^него:
     - Ме-ка! Ме-ка!
     Козел на это как рассмеялся. Повернулся и побежал.
     Пришла Даренушка в балаган, рассказывает Муренке:
     - Поглядела я на Серебряное копытце. И рожки видела, и копытце видела. Не видела только, как тот козлик ножкой дорогие камни выбивает. Другой раз, видно, покажет.
     Муренка, знай, свою песенку поет:
     - Пр-равильно говоришь. Пр-равильно.
     Третий день прошел, а все Коковани нет. Вовсе затуманилась Даренка. Слезки запокапывали. Хотела с Муренкой поговорить, а ее нету. Тут вовсе испугалась Даренушка, из балагана выбежала кошку искать.
     Ночь месячная, светлая, далеко видно. Глядит Даренка - кошка близко на покосном ложке сидит, а перед ней козел. Стоит, ножку поднял, а на ней серебряное копытце блестит.
     Муренка головой покачивает, и козел тоже. Будто разговаривают. Потом стали по покосным ложкам бегать. Бежитбежит козел, остановится и давай копытцем бить. Муренка подбежит, козел дальше отскочит и опять копытцем бьет. Долго они так-то по покосным ложкам бегали. Не видно их стало. Потом опять к самому балагану воротились.
     Тут вспрыгнул козел на крышу и давай по ней серебряным копытцем бить. Как искры, из-под ножки-то камешки посыпались. Красные, голубые, зеле^ные, бирюзовые - всякие.
     К этой поре как раз Кокованя и вернулся. Узнать своего балагана не может. Весь он как ворох дорогих камней стал. Так и горит-переливается разными огнями. Наверху козел стоит - и все бьет да бьет серебряным копытцем, а камни сыплются да сыплются. Вдруг Муренка скок туда же. Встала рядом с козлом, громко мяукнула, и ни Муренки, ни Серебряного копытца не стало.
     Кокованя сразу полшапки камней нагреб, да Даренка запросила:
     - Не тронь, дедо, завтра днем еще на это поглядим.
     Кокованя и послушался. Только к утру-то снег большой выпал. Все камни и засыпало. Перегребали потом снег-то, да ничего не нашли. Ну, им и того хватило, сколько Кокованя в шапку нагреб.
     Все бы хорошо, да Муренки жалко. Больше ее так и не видали, да и Серебряное копытце тоже не показался. Потешил раз, - и будет.
     А по тем покосным ложкам, где козел скакал, люди камешки находить стали. Зелененькие больше. Хризолитами называются. Видали?