Царевна-лягушка. Русская сказка
     
     ЦАРЕВНА-ЛЯГУШКА
     
     В старые годы у одного царя было три сына. Вот когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:
     Сынки мои любезные, покуда я еще не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.
     Сыновья отцу отвечают:
     - Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
     - Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стре^ляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.
     Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натя^нули луки и выстрелили.
     У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярс^кая дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла ее купеческая дочь.
     А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шел, шел, дошел до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:
     - Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу.
     А лягушка ему отвечает:
     - Возьми меня замуж!
     - Что ты, как я возьму в жены лягушку?
     - Бери, знать судьба твоя такая.
     Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.
     Вот царь позвал сыновей:
     - Хочу посмотреть, которая из ваших жен лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.
     Сыновья поклонились отцу и пошли.
     Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка по полу скачет, спрашивает его:
     - Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
     - Батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему сшить.
     Лягушка отвечает:
     - Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.
     Иван-царевич лег спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушачью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке не расскажешь.
     Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:
     - Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.
     Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а рубашка уж лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял ее и сказал:
     - Эту рубашку в черной избе носить.
     Средний сын развернул рубашку, царь сказал:
     - В ней только в баню ходить.
     Иван-царевич развернул рубашку изукрашенную златомсеребром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:
     - Ну, вот это рубашка - в праздник ее надевать.
     Пошли братья по домам - те двое - и судят между собой.
     - Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь хитрая колдунья.
     Царь опять позвал сыновей.
     - Пускай ваши жены испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.
     Иван-царевич голову повесил, пришел домой. Лягушка его спрашивает:
     - Что закручинился?
     Он отвечает:
     - Надо к завтрему испечь царю хлеб.
     - Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее.
     А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб.
     А хитрая лягушка это смекнула. Замесила квашню, печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка при^бежала к царским невесткам, все рассказала, и те так же стали делать.
     А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:
     - Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мяг^кий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.
     Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами.
     Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна го^релая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:
     - Вот это хлеб, только в праздник его есть.
     И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с женами.
     Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка по полу скачет:
     - Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
     - Лягушка, лягушка, как мне не горевать? Батюшка наказал, чтобы я пришел с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
     Лягушка отвечает:
     - Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: "Это моя лягушонка в коробчонке едет".
     Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с женами, ра^зодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Ива^ном-царевичем смеются:
     - Что же ты без жены пришел? Хоть бы в платочке ее принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.
     Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:
     - Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.
     Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звез^ды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Берет она Ивана-царевича за руку и ведет за столы дубовые, за скатерти браные.
     Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из ста^кана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточ^ки за правый рукав бросила.
     Жены больших-то царевичей увидали ее хитрости и давай то же делать.
     Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву да^лись.
     А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали; махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
     В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашел там лягушачью кожу и бросил ее в печь, сжег на огне.
     Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушачьей ко^жи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:
     - Ах, Иван-царевич, что же ты наделал? Если бы ты еще только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного...
     Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошел куда глаза глядят - искать жену, Василису Премудрую. Шел он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссек. Попадается ему навстречу старичок.
     - Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?
     Иван-царевич рассказал ему про свое несчастье. Старичок говорит ему:
     - Эх, Иван-царевич, зачем ты лягушачью кожу спалил? Не ты ее надел, не тебе ее было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на нее и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.
     Иван-царевич поблагодарил старичка и пошел за клубочком. Клубок ка^тится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом:
     - Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.
     Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошел дальше. Глядь, летит над ним" селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:
     - Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.
     Он пожалел селезня и пошел дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:
     - Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь!
     Пожалел он зайца, пошел дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:
     - Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!
     Он бросил щуку в море, пошел дальше берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
     - Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.
     Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич вошел в нее и видит - на печи, на девятом кирпиче, лежит бага-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.
     - Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему баба-яга. - Дело пытаешь или от дела пытаешь?
     Иван-царевич ей отвечает:
     - Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде накормила, напоила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.
     Баба-яга в бане его выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
     - Знаю, знаю, - говорит ему баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно ее будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный как свой глаз бережет.
     Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошел туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его трудно.
     Вдруг откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на нее селезень кинулся; как ударит ее - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море...
     Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич раз^бил яйцо, достал иголку и давай у нее конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею умереть.
     Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой ста^рости.