Агата Кристи
     
     Ценная жемчужина
     
     (пер. П. В. Рубцов)
     
     У туристов выдался долгий и утомительный день. Изнуряющая жара заставила их покинуть Амман ранним утром, и к вечеру они прибыли в лагерь, расположенный в гористой местности, в центре небольшого городка Петра.
     Их было семеро: крупный американский магнат Калеб П. Блондел; его красивый темноволосый и молчаливый секретарь Джим Хорст; выглядевший усталым сэр Дональд Марвелл, член английского парламента; доктор Кервер, археолог с мировым именем; красивый французский офицер полковник Дюбо; мистер Паркер Пайн, профессия которого не была уточнена, но который выглядел образцом британской корректности; и, наконец, мисс Кэрол Блондел, хорошенькая девушка, избалованная и самоуверенная.
     Они выбрали место, где должны были ночевать, и сели обедать под большим тентом. Говорили о политике на Ближнем Востоке: английский депутат - осторожно, француз - тактично, американец - с некоторым бахвальством. Археолог, Паркер Пайн и Джим Хорст помалкивали. Потом заговорили о городе, который только что осматривали.
     - Он безумно романтичен! - заявила девушка. - Как подумаешь о тех, кто в нем жил... Но набатцы, наверное, существовали чуть ли не с сотворения мира?
     - Не совсем, - ответил с улыбкой Паркер Пайн. - А вы как считаете, доктор Кервер?
     - Это переносит нас на две тысячи лет назад. Если гангстеров считать романтиками, то их можно сравнить разве что с набатцами. Это были богатые бандиты, заставлявшие путешественников пользоваться только определенными дорогами, превратив все другие в опасные. Петра являлась как бы складом награбленного.
     - Вы считаете, что они были самыми обычными ворами? - спросила Кэрол.
     - Слово "вор" менее романтично. "Бандит" вызывает ассоциацию с человеком более широкого размаха.
     - А современный финансист? - подмигнув, спросил Паркер Пайн.
     - Камешек в твой огород, па!
     - Человек, зарабатывающий деньги, - благодетель человечества, - важно ответил Блондел.
     - Однако человечество так неблагодарно! - пробормотал детектив.
     - Что такое честность? - задался вопросом француз. - Нюанс, условность. В разных странах это слово приобретает разный смысл. Араб не стыдится красть и лгать. Вопрос лишь в том, кому он солгал или кого обокрал.
     - Да, у них такой подход к делу, - сказал Карвер.
     - Это доказывает превосходство Запада над Востоком, - пояснил Блондел. - Когда эти бедолаги получат хоть какое-то воспитание...
     Сэр Дональд устало заметил:
     - Воспитанию придается слишком большое значение. Оно учит массе бесполезных вещей. Полагаю, господа, ничто не может изменить природу человека.
     - То есть?
     - По-моему, вор всегда останется вором.
     Повисло неловкое молчание. Потом Кэрол заговорила о москитах, отец поддержал ее.
     Сэр Дональд, очень удивленный, прошептал на ухо своему соседу, Паркеру Пайну:
     - Похоже, я допустил оплошность?
     - Странно, - ответил детектив.
     Один археолог ничего не заметил: он был молчалив, задумчив и рассеян. Но пауза в разговоре заставила и его заговорить:
     - Я согласен с вами, во всяком случае, смысл однозначен: человек или честен, или нечестен.
     - Вы не думаете, - спросил Паркер Пайн, - что при определенных обстоятельствах искушение может превратить честного человека в вора?
     - Этого не может быть!
     Детектив тихонько покачал головой:
     - Не согласен! Может подействовать множество факторов. Например, пузырек в стали.
     - Что вы хотите этим сказать? - удивился молодой Хорст, до сих пор еще не открывавший рта. У него был низкий голос приятного тембра.
     - Человеческий мозг может выносить определенную нагрузку. То, что вызовет кризис, может иной раз быть просто незначительным событием. Поэтому большинство преступлений абсурдно, так как достаточно пустяка, чтобы заставить человека совершить их.
     - Это что-то из области психологии, - заметил французский офицер.
     - Если бы преступники были психологами, - сказал Паркер Пайн, - они были бы очень сильными. А ведь из десяти человек девять могут находиться под определенным влиянием, ведущим к повиновению.
     - Объясните яснее! - вскричала Кэрол.
     - Во-первых, есть люди, которых легко смутить: если на них кричат, они повинуются. Есть другие - у них силен дух противоречия, они всегда противятся тому, что им советуют. И наконец, наиболее распространенный тип - это человек, поддающийся внушению. Он видит автомобиль, потому что слышит клаксон, или почтальона, если слышит, как звякает почтовый ящик; он видит кинжал в ране, если ему скажут, что кого-то зарезали, и услышит звук выстрела, если речь идет о пистолете.
     - Я уверена, что меня нельзя заставить поверить во все это! - сопротивлялась Кэрол.
     - Ты слишком умна, милая, - сделал ей комплимент отец.
     - Все это совершенно справедливо, - согласился француз, обращаясь к Паркеру Пайну. - Но предвзятое мнение не позволяет сделать объективный вывод.
     Мисс Блондел зевнула:
     - Я устала и пойду в свою нору. Аббас-эфенди предупредил, что завтра мы рано поднимаемся. Он хочет отвезти нас к жертвенникам... Я, правда, не совсем поняла, что это такое.
     - Это место, где убивали молодых и красивых девушек, - объяснил сэр Дональд.
     - Боже мой! Спокойной ночи всем вам. Ах, у меня упала сережка!
     Полковник Дюбо поднял драгоценность, оказавшуюся под столом, и протянул владелице.
     - Это настоящие жемчужины? - резко спросил сэр Дональд, не так вежливо, как обычно. Он смотрел на роскошные серьги, украшавшие уши американки.
     - Конечно, - ответила та.
     - Они мне стоили восемьдесят тысяч долларов, - гордо объявил отец. - Но моя дочь небрежно застегивает их, оттого нередко они падают. Ты меня вконец разоришь, крошка!
     - Не думаю, чтобы ты разорился, даже если тебе придется купить мне еще одну такую пару!
     - Конечно, - снисходительно ответил магнат. - И три пары почти не уменьшат моего банковского счета!
     - Везет же вам! - заметил сэр Дональд.
     - Думаю, нам всем давно пора спать, господа, - заметил Блондел. - Спокойной ночи!
     Он удалился в сопровождении Хорста.
     Четверо оставшихся обменялись улыбками, и сэр Дональд пробормотал:
     - Тем лучше для него, что он в состоянии выбрасывать на ветер такие деньги! Сразу видно нувориша, - добавил он, усмехаясь.
     - У этих американцев чересчур много денег! - заявил Дюбо.
     - Однако бедняки недооценивают миллионеров, - тихо сказал Паркер Пайн.
     Офицер расхохотался:
     - Да они просто завидуют, потому что кому не хочется быть богатыми, чтобы покупать, когда вздумается, такой вот жемчуг! Наверное, приятное исключение представляют в этом отношении ученые...
     И он поклонился в сторону доктора Кервера, который со свойственной ему привычкой играл каким-то мелким предметом.
     - Что? Что? - спросил он, возвращаясь к действительности и выходя из своей обычной задумчивости. - Признаюсь, мне как-то ни к чему крупный жемчуг. Но, по-видимому, деньги всегда иметь полезно... Взгляните-ка, господа. Это куда интереснее, чем все эти серьги и прочие драгоценности.
     - Что это?
     - Печатка из черного гематита, приносимая в дар: на ней изображен один бог, представляющий просителя другому, более могущественному богу, сидящему на троне. Проситель приносит в дар козленка, а слуга отгоняет пальмовой ветвью мух от трона. Едва заметная надпись поясняет, что дело идет о верном слуге Хаммурапи, откуда можно сделать вывод, что эта печатка была сделана четыре тысячи лет назад.
     Вытащив из кармана шарик пластилина, Кервер размял его на столе, смазал вазелином, а потом приложил к нему свою находку, вырезав перочинным ножом кусок пластилина, и сказал:
     - Вот, смотрите!
     На пластилине ясно отпечаталась сцена с Хаммурапи, и все склонились над этим, таким далеким теперь образом прошлого. Но вдруг до них донесся голос Блондела:
     - Эй, туземцы, вытащите-ка мой багаж из этого проклятого погреба и отнесите в палатку! Меня кусают какие-то твари, и я не могу заснуть!
     - Какие твари? - спросил сэр Дональд.
     - Скорее всего, земляные блохи, - ответил Кервер.
     
     Группа вышла на маршрут рано утром и уже вдоволь навосхищалась розовыми рассветными скалами. Идти пришлось медленно, так как ученый шел не отрывая взгляда от земли и время от времени подбирал что-то.
     - Археолога всегда узнаешь, - с улыбкой сказал полковник Дюбо. - Они не видят ни неба, ни гор, ни красоты природы... они только ищут...
     - Но что? - спросила Кэрол. - Что вы собираете здесь, доктор?
     Кервер улыбнулся и протянул ей два грязных глиняных обломка.
     - Мусор! - пренебрежительно отмахнулась девушка.
     - Но этот мусор гораздо интереснее золота!
     На ее лице отразилась недоверчивая гримаса. Туристы достигли крутого поворота и прошли мимо двух или трех гробниц, высеченных в скале.
     Подъем был довольно трудным, но бедуины спокойно шли впереди, не глядя на пропасть рядом с тропинкой, будто это была обычная прогулка.
     Кэрол побледнела. Один из проводников, заметив это, наклонился и протянул ей руку. Хорст встал позади и протянул через пропасть свою трость, изобразив нечто вроде перил. Девушка поблагодарила взглядом и перебралась на более широкую скалистую тропинку. Ее спутники медленно двигались следом. Солнце уже стояло высоко, и жара все ощутимее давала знать о себе.
     Наконец они достигли широкого плато, и небольшой подъем привел их к правильной формы квадратной вершине скалы. Блондел знаком отпустил гидов, и бедуины устроились покурить у скал.
     Туристы, расслабившись, поднялись на вершину: вид на долину открывался восхитительный. Под ногами был прямоугольник, окруженный высеченными в камне бассейнами, в середине возвышалось что-то наподобие алтаря.
     - Какое прекрасное место для жертвоприношений! - восхитилась девушка. - Но полагаю, тащить сюда искупительную жертву было не так-то просто!
     - Когда-то, - объяснил доктор Кервер, - сюда вела зигзагообразная скалистая дорога. Когда мы будем спускаться с другой стороны, то увидим ее остатки.
     Группа некоторое время стояла молча; и вдруг раздался какой-то легкий звук, нарушивший тишину, и археолог сказал:
     - Кажется, мадемуазель, ваша серьга опять упала.
     Кэрол поднесла руку к уху и закричала:
     - Так и есть!
     Дюбо и Хорст начали искать. Полковник сказал:
     - Она не могла отлететь далеко, место плоское и похоже на квадратный ящик.
     - А не упала ли она в расщелину? - растерянно спросила американка.
     - Здесь ее нет, - ответил Паркер Пайн, - почва удивительно ровная. Ну что, полковник, нашли?
     - Просто камешек, - ответил Дюбо и отбросил его в сторону.
     Мало-помалу ищущие начали отчего-то тревожиться, и в этом не было ничего удивительного: кого угодно заворожит сумма восемьдесят тысяч долларов!
     - Сережка была на месте, когда мы сюда поднялись? - спросил Блондел дочь. - Может быть, она выпала раньше?
     - Я очень хорошо помню, она была, когда мы вошли на это плато, потому что доктор Кервер заметил, что она отстегнулась, и поправил ее. Ведь так, доктор?
     Ученый кивнул. Сэр Дональд громко высказал то, что было на уме у каждого:
     - Очень неприятное дело! Вы, сэр, вчера вечером сказали, сколько стоили вам эти жемчужины. Каждая, считайте, - это небольшое состояние, и, если потерянная серьга не найдется, мы все окажемся под подозрением.
     - Я попрошу обыскать меня! - перебил Дюбо. - Просто буду требовать этого!
     - Я тоже! - быстро подхватил Хорст.
     - Таково общее мнение? - спросил сэр Дональд.
     - Что касается меня, я согласен, - ответил мистер Паркер Пайн.
     - Прекрасная мысль! - добавил ученый.
     - Я тоже хочу быть обысканным, - объявил Блондел. - У меня есть к тому основания, только я не желаю о них говорить.
     - Как хотите, - вежливо сказал сэр Дональд.
     - Кэрол, девочка, пойди сходи пока к гидам.
     Девушка молча удалилась. Лицо ее выражало тревогу, оно даже как-то потемнело, и вид ее обратил на себя внимание одного из ее спутников, который спрашивал себя, что бы все это значило.
     Обыск был очень тщательный... но безрезультатный. Очевидно, что ни у кого жемчужины не оказалось.
     Обескураженные происшествием члены маленькой группы угрюмо спустились вниз, вполуха слушая объяснения проводников.
     
     Мистер Паркер Пайн только что закончил переодевание к завтраку, когда кто-то подошел к входу в палатку.
     - Можно к вам?
     - Конечно, дорогая мисс.
     Кэрол вошла и без приглашения села на кровать. С ее лица не сходило выражение тревоги. Она озабоченно произнесла:
     - Ваша профессия - помогать несчастным, не так ли?
     - Я теперь в отпуске и не занимаюсь делами.
     - Мной вы займетесь, - спокойно сказала девушка тоном, не терпящим возражений, - потому что я самая несчастная.
     - Почему? Неужели из-за этой жемчужины?
     - Да, из-за нее. Уверена в одном: Джим Хорст ее не брал.
     - Не совсем понимаю, о чем идет речь. Почему вы думаете, что обвинят именно его?
     - Дело в его прошлом, сэр. Джим Хорст был когда-то вором, и его застали в нашем доме. Я... пожалела его... на месте преступления... Он был так тогда молод, так растерян...
     "И так красив", - подумал про себя Паркер Пайн.
     - Я уговорила па - он для меня что хотите сделает - дать Джиму возможность исправиться, и Джим начал новую жизнь. Мой отец ему теперь безоговорочно верит, он посвящен во все секреты отца... И в конце концов он уступил бы, если бы не эта жемчужина. Сегодня...
     - Что значит "уступил бы"?
     - Я хочу выйти замуж за Джима, он влюблен в меня.
     - Но... сэр Дональд...
     - Это выбор отца. Неужели вы думаете, что я могу выйти за такое... чучело?
     Паркер Пайн удивился такой характеристике молодого аристократа и спросил:
     - А каковы чувства сэра Дональда по отношению к вам?
     - Думаю, он считает меня способной позолотить его герб!
     Детектив, недолго подумав, сказал:
     - Я хочу задать вам два вопроса, мисс: вчера вечером, когда шел разговор о том, что любой вор в принципе неисправим, вы подумали о Джиме?
     - Да.
     - Теперь я понял, почему эти слова произвели такое впечатление.
     - Да... Это было неприятно слушать Джиму, да и мне с отцом. Я так боялась, что лицо Джима его выдаст, поэтому заговорила о первом попавшемся, что пришло на ум.
     Паркер Пайн понимающе кивнул:
     - А почему в таком случае ваш отец потребовал, чтобы его тоже обыскали?
     - Вы не поняли этого? А я поняла. Он не хотел, чтобы я подумала, будто он расставил ловушку для Джима, поскольку мечтает, чтобы я вышла замуж за англичанина. И он решил доказать мне, что не ведет бесчестной игры.
     - Боже мой! - удивился детектив. - Оказывается, все так просто, но ничуть не приближает нас к решению загадки.
     - Вы меня не бросите, сэр, на произвол судьбы? - робко посмотрела на детектива Кэрол.
     - Нет... нет... Но что вы, в сущности, хотите от меня?
     - Докажите, что это не Джим спрятал жемчужину.
     - Но, предположим... Простите меня... А если все-таки он?
     - Если вы так думаете, сэр, то, полагаю, жестоко ошибаетесь.
     - Может быть... однако вы обдумали все аспекты вопроса? Мистер Хорст мог и в самом деле испытать сильнейшее искушение. Продажа такой жемчужины дала бы ему приличную сумму и сделала бы его независимым. Тогда он мог бы жениться без согласия вашего отца.
     - Он не виноват, - твердо настаивала Кэрол.
     На этот раз детектив не спорил и коротко ответил:
     - Я сделаю все, что смогу, мисс.
     Девушка поклонилась и вышла из палатки. Паркер Пайн, в свою очередь, сел на кровать, немного подумал и засмеялся, произнеся вслух:
     - Я становлюсь идиотом!
     Во время завтрака детектив почему-то был особенно весел.
     Послеполуденное время прошло спокойно. Почти все туристы отдыхали. В четверть пятого Паркер Пайн вошел в общую большую палатку и нашел там только доктора Кервера, рассматривающего черепки глиняной посуды.
     - А! - обрадовался Паркер Пайн, садясь. - Я хотел увидеть именно вас. Не дадите ли вы мне кусочек пластилина?
     Ученый порылся в своих карманах, достал палочку пластилина и протянул детективу.
     - Нет, - сказал Пайн, - не этот! Дайте мне, пожалуйста, тот шарик, что был у вас вчера, да и, по правде говоря, не сам шарик, а его содержимое.
     Археолог помолчал и сказал:
     - Не вполне понял вас - что значит "содержимое"?
     - Думаю, вы прекрасно меня поняли. Мне нужна жемчужина мисс Блондел.
     Повисло тягостное молчание. В конце концов ученый нехотя сунул руку в карман и достал шарик пластилина.
     - Ну и ловкач же вы! - пробормотал он.
     - Может быть, вы объясните мне все подробнее? - попросил Паркер Пайн, соскабливая пластилин и доставая слегка запачканную жемчужину. - Я просто из любопытства хотел бы знать, как это случилось.
     - Скажу, - коротко ответил Кервер, - если вы мне объясните, как вы... догадались. Вы что, видели?
     - Нет. Я только поразмыслил над этим происшествием.
     - Поводом послужила простая случайность, - нехотя начал Кервер. - Я шел позади всех и увидел под ногами жемчужину; видимо, она только что упала, но никто ее не заметил. Я поднял ее и положил в карман, решив отдать, как только догоню мисс Блондел.
     Но пока я карабкался вверх, то подумал, что маленькая дурочка не слишком будет страдать от потери драгоценности: ей отец купит другую, не думая о цене... в то время как продажа этой жемчужины позволит мне собрать группу изыскателей... - Бесстрастное лицо археолога оживилось. - Вы не представляете себе, как трудно в наши дни добиться субсидий для раскопок! Эта жемчужина облегчила бы мне исследования района Белуджистана, где можно воскресить целую забытую эпоху... Я вспомнил ваши слова о свидетелях по внушению. Эта девушка, по-видимому, должна относиться к этой категории. Когда мы поднялись на вершину, я сказал ей, что одна из ее сережек плохо держится, и сделал вид, что поправляю ее. А на самом деле я всего лишь прикоснулся острием карандаша к мочке ее уха... и немного погодя бросил камешек на дорогу...
     Она поклялась бы, что ее жемчужина и в самом деле чуть не выпала из уха. А я в это время уже закатал ее в пластилин, лежавший в моем кармане. Вот и все. Не очень-то честно я поступил, признаюсь! Теперь ваша очередь, скажите...
     - Я мало что могу сказать, - ответил Паркер Пайн. - Я обратил внимание, что только вы один все время подбирали что-то с земли, и я разгадал вашу хитрость. А потом... вчера вечером вы чересчур горячо спорили о честности, будто хотели убедить в чем-то самого себя... и чересчур презрительно отзывались о деньгах.
     Лицо ученого выражало усталость.
     - Вот и все! - сказал он. - Для меня все кончено. Вы, конечно, вернете малютке ее игрушку? Варварский инстинкт женщин украшать себя вечен и восходит к эре палеолита...
     - Мне кажется, вы плохо думаете о мисс Блондел: она умна и, более того, сердечна. Думаю, она никому об этом не скажет.
     - Но ее отец не столь великодушен и не последует ее примеру.
     - Напротив. Понимаете, у "па" есть причины молчать: эта жемчужина не стоит сорока тысяч долларов. Ее можно купить всего-навсего за пятьсот франков!
     - Как это так?
     - Да очень просто! Крошка этого не знает. Я заподозрил это еще вчера, когда Блондел слишком расхвастался своим богатством. Когда дела хороши, нечего блефовать! А американец поддался искушению!
     Доктор Кервер расхохотался, как мальчишка, и еле проговорил, не в силах унять этот хохот:
     - Значит... мы... все... бедняки?!
     - Именно! - кивнул Паркер Пайн. - Я вспомнил на этот счет одно мудрое изречение: "Когда чувствуешь себя равным другому, становишься альтруистом".